Мужчина шагнул вперед, но Далила резко отпрянула.
Мы уходили из города ранним утром, словно воры, которые поспешно покидают дом, пока туда не вернулись хозяева. Первыми вышла легкая кавалерия Китижа и Амстера, которая немедленно рассеялась по окрестностям, выискивая возможные неприятности. Потом раздался мерный топот тяжелой пехоты Китижа. После них уже выходила тяжелая тевтонская кавалерия. Последними покидали Лукерий рогнарцы. На это зрелище посмотреть стоило. Это было бы забавно, если бы не было так грустно. Рогнарцы даже не вышли, а вывалились из города. Некоторые поддерживали своих товарищей. Кто-то тащил за собой бутылки с вином, а следом бесконечным потоком ехали телеги с ворованным добром. Я даже не знал, что в городе могло быть столько вещей. Я заметил, что некоторые телеги были из-под провианта, который рогнарцы посчитали менее важным, нежели наворованные вещи.
– Да что здесь происходит?! – не выдержал кто-то.
– И не подумаю. – Роксолан откровенно наслаждался беспомощностью жертвы. Я решил, что пора вмешаться.
– Интересно, какой он внутри? Энинг, мы там остановимся?
– Отомстить? Нет. Месть гибельное чувство. Но пока жив Сверкающий, он никогда не даст мне покоя. Ни мне, ни всем тем, кого я люблю. Так получилось, что мне нравится Амстер, он пытался его уничтожить. Я считаю Китиж своей родиной, Сверкающий напакостил и там. Я барон Тевтонии и едва не погиб вместе с семьей во время попытки переворота. Просто получилось так, что чтобы жили все те, кого я люблю и уважаю должен уйти Сверкающий. Вот и все. И знаешь, пусть останется ваша империя, но без Сверкающего.