– Ничего удивительно, вы же сами сказали, что действовали бы точно так же. Вся беда ваших тактических приемов в их предсказуемости.
– Знаете, – Я повернулся к Бекстеру. – Мой папа всегда считал слово политик ругательным и просил в приличном обществе его не упоминать. Мне всего тринадцать лет, Бекстер, и мне трудно разобраться во всех этих переплетениях и хитросплетениях, но знаете, как у нас в школе называли тех, кто метался от одной компании к другой в зависимости от выгоды и безопасности? Подметалами. Я никогда подметалой не был, и быть им не собираюсь.
Из-за спин солдат вышел Леонор, который сжимал в руке уже знакомую мне окровавленную тряпку. При виде ее, секретарь Бекстера охнул.
– Ну спасибо! Значит, по-твоему, я сумасшедший?
– Будут. Поверь мне. Ибо они будут сражаться за то, во что верят, за будущее своих детей. Знаешь, если бы удалось убедить их, что мы сражаемся не против империи, а против Сверкающего… но это только мечты.
– Но я просто забавлялся. Мне показалось довольно забавным то, как они пытались воздействовать на меня, не представляя наших с тобой отношений. Я просто развлекался.