Дрожь передалась покойнице. Пальцы Вазака сжимались, скребли когтями. Казалось, толстяк ласкает мертвую, желая добиться взаимности чувств. Звезда под Терезой засветилась тусклым, мерцающим огнем. Ритм мерцания совпадал с дрожью тела убитой и ознобом мага.
Вульм проводил их до таверны Кривого Бюшо, подивился, что Симон выбрал наружный столик под открытым небом – жарко ему, что ли? – и расположился в таверне, протопленной от души, возле тусклого оконца. Отсюда ему были хорошо видны оба подопечных. Они пили горячее пиво, сдобренное жирным комком сметаны. Потом заказали рыбу: Симон – треску, тушеную с овощами, Циклоп – фаршированную щуку. Удовольствовавшись пивом без сметаны, которой терпеть не мог, Вульм изучил лицо Циклопа – запоминал, чтобы узнать днем и ночью. Много времени это не отняло. Циклоп, кем бы он ни был у загадочной Красотки – слугой или любовником – обладал запоминающимися чертами. Вульм не взялся бы сказать, что именно делает Циклопа особенным. Ну, кожаная повязка на лбу. Так повязку можно снять в любой момент… Внешне обычное лицо человека в летах, сплошь в морщинах и складках, вызывало у зрителя подспудное раздражение. Как соринка в глазу – ты трешь глаз, умываешься слезами, бранишься от рези, орудуешь краешком платка, просишь любимую слизнуть помеху кончиком языка, любимая посылает тебя куда подальше, и в конце ты понимаешь, что соринки нет, и не было вовсе.
– Ты свободна. И помни: ни в коем случае…
Амброз проклял свой язык. Кто ж мог предположить, что молодого короля заинтересуют не девки и войны, а материи тонкие и отвлеченные?
Все чужое, подумал он. Чужим делюсь. Я и сам-то – не свой.
Тьма клубилась плотным облаком. Сколько ни напрягай зрение – ничего не увидишь. Но Краш знал: если, наоборот, расслабиться, перестать до рези в глазах всматриваться в окружающий мрак и зажмуриться, оставив лишь крошечные щёлки между век – тьма начнет твердеть, застывая черным воском. Спустя дюжину ударов сердца можно будет разглядеть стены пещеры, сочащиеся влагой, плиту из полированного гранита, закрывающую вход, и широченный лаз под потолком, откуда веет теплом с легким запахом мускуса.