— Я вернусь, — ответил я мстительно, — и устрою Страшный Суд! И будет плач и скрежет зубовный… Простите меня, но вот там вроде бы отец Дитрих.
К нам примчался Норберт, взволнованный и озабоченный, с ходу осадил коня так, что тот поднялся на дыбы.
Обратно возвращаться в открытую не рискнул, стражи могут доложить, что я пришел совсем не от башни, куда ходил смотреть на звезды, и я таким же манером, подумывая, что во мне спит не только птеродактиль, но даже альпинист, а то и вовсе скалолаз, взобрался к окну своих покоев.
— Я не все, Вирландина, После этого совещания отбуду на войну, а это кресло остается за вами. Я уже отдал соответствующие указания сенешалю и моему секретарю.
Он покосился на меня при упоминании, что это уже сен-маринские армии, но ничего не сказал, потом покачал головой.
Он отступил, давая место Хреймдару, но тот помялся и посмотрел с надеждой на меня.