То, что эта тварь не угомонилась, а преследует, ясно осознавали люди, ощущающие себя весь день крайне тревожно. Беспокоились и лошади, а эти животные, как и собаки, в чем были все уверены, особенно хорошо распознают нечистую силу.
— Я не думаю, брат Павел. Я это знаю, — тихо, но веско произнес Андрей, скривив губы в недоброй улыбке.
Горячее женское бедро обжигало разогретой грелкой. Милица положила ему ногу на живот, обхватив руками за шею, проворные и нежные пальчики продолжали ласково царапать кожу.
Андрей приподнялся на локте — где-то хрустнула ветка, и этот звук не мог не насторожить его. Он вылез из-под плаща, подоткнул край под горячее женское тело, насторожился и долго слушал темноту.
— Давай так — я тебе расскажу все! Как на исповеди…
— Ну, так я вот что скажу: ничего страшного пока я не вижу! — Он с трудом наклонился, чтобы собрать кости. — Пшемишек! — Парень подал руку, помогая подняться.