Горячее женское бедро обжигало разогретой грелкой. Милица положила ему ногу на живот, обхватив руками за шею, проворные и нежные пальчики продолжали ласково царапать кожу.
Андрей приподнялся на локте — где-то хрустнула ветка, и этот звук не мог не насторожить его. Он вылез из-под плаща, подоткнул край под горячее женское тело, насторожился и долго слушал темноту.
— Давай так — я тебе расскажу все! Как на исповеди…
— Ну, так я вот что скажу: ничего страшного пока я не вижу! — Он с трудом наклонился, чтобы собрать кости. — Пшемишек! — Парень подал руку, помогая подняться.
Стрелы сыпались густым дождем, и пусть большинство из них отскакивало от железных пластин, но многие находили уязвимые места — то один, то другой нурман с проклятием ломал длинные древки, что могли помешать в сече.
Никитин подошел и наклонился над убитыми. Кто-то услужливый поднес поближе ярко горевший факел, и Андрей невольно поежился — ледяные мурашки пробежали по спине и забрались на шею, стянув кожу в пергамент, застывший от ужаса.