— Похоже на то. Очень даже похоже… — тихо сказал Андрей и прислушался. С замкового двора послышалось ржание лошади, вот только человеческих голосов он не уловил, даже негромких. А ведь должны быть — караульные изредка перекликались, чтобы прогнать одолевающую даже самых бдительных из них дремоту.
— Я не смеялся уже почти двадцать лет, и этот смех есть доброе предзнаменование, брат-командор. Пока не вернулись эти юноши, я скажу тебе сразу — теперь по регламенту ордена Креста я в твоем полном распоряжении и готов выполнить любой твой приказ! Кроме одного — того, что противоречит принятому мной сану.
— Чтобы в том окончательно убедиться, — усмехнулся Андрей, но священник на него смотрел слишком серьезно и задумчиво.
Священник на секунду замялся, глаза гневно сверкнули, а уголки рта собрались в кривой улыбке.
— Я все скажу, — Званко, бледный как мел, быстро заговорил, заикаясь и морщась от боли. — Мне пан Сартский отраву дал. Велел подсыпать. Двадцать злотых посулил… Земли нет, хлебца детишкам не хват…
— Я передам, — в голосе Андрея прозвучала нескрываемая брезгливость, а у Селима-эфенди, уловившего этот тон, удивленно изогнулись брови.