— Что-то не встречал, — притворился Кратов.
— Потом, Гвидо, — сказал Кратов, торопливо покидая кресло.
— Физики так и полагают. Конечно, те из них, кто с порога не отрицает некоего организующего начала до установления законов космогенеза.
— Ты пойми простую вещь. То, что я здесь наплел, может не иметь никакого смысла. И если ты со своей выдающейся сноровкой и заслуживающей уважения массой накроешься там, в экзометрии, мастеру некого будет послать одолевать заветные четыре метра.
— Чтоб я спятил… — прохрипел Пазур, подаваясь вперед всем телом.
— Это не так, — запротестовал Кратов, уже понимая, что спорить бесполезно: Раамм от своего не отступит. — Хорошо, — сказал он, смирившись. — В конце концов, я не обязан быть твоим судьей. Среди нас, людей, существуют исповедники — те, кто готов выслушать любое обращенное к нему слово и откликнуться душевным участием. Если хочешь, я буду твоим исповедником.