Кратов ощутил, как на затылок ему легла просторная ладонь с растопыренными пальцами. На самом деле это лишь почудилось. Просто к голове придвинулась особая группа датчиков, ведавшая высшей нервной деятельностью, и принялась за работу, которая в медицинских кругах называлась, кажется, «ментографией».
— Сносно. Будто меня недавно вывернули наизнанку, как варежку, а потом снова ввернули.
— В маленькой светлице под самой крышей. Диван, письменный стол и пара кресел — на случай, если придут друзья.
— Мастер, я все прекрасно помню, — сказал Ертаулов.
— Что странно? То, что мне это не нравится?
— Зачем же мы летели? — с сарказмом полюбопытствовал Биссонет и, не получив ответа, надулся.