— На мне вы ездите, а не на том, что движется, — проворчал Костя. Ну что страшного, если бы мы проехали по окраине этого паршивого улья?
И снова продолжался бесконечный, безумный спуск в темноту и тишину. Даже эхо не бежало впереди них, хруст щебенки под ногами увязал в горячем воздухе, будто в душной перине.
— Блеск, — произнес он с удовлетворением. — Как живой. Вообрази: просыпаюсь утром и чувствую, что сейчас в мою дурную башку придет решение. Что вот-вот, с минуты на минуту я поймаю этот дьяволов гиперфактор трансляции за хвост. Или, там, за хобот. Знаешь, я даже дышать перестал. Лежу с закрытыми глазами и жду…
— …и общаемся мы с ним на языке, который оба знаем примерно одинаково. Одинаково паршиво. Он находит неверное слово, а я вдобавок неверно перевожу.
— Ску-у-ука! — демонстративно зевнула Марси.
— Что касается Кратова, то у него просто железная воля.