Годы, проведенные в плоддерах, отучили его делить с кем-нибудь ответственность за свое дело. А теперь, сунувшись в кают-компанию, он нашел там еще трех девиц, оживленно щебетавших на заковыристом «экспо» галактическом жаргоне технарей, доступном только для посвященных. Завидя его, троица повскакивала с мест, отрапортовала должности и фамилии, а затем, согласно уставу Звездного Патруля, затребовала распоряжений.
— Твари, — пробормотал Маони, укачивая поврежденную руку.
— Да это же крючок! — заорал Резник. — Вас на него подцепили и уволокли с родной планеты в общий садок — в эту самую пангалактическую культуру! Что людям проку от этих гравитров, если биосфера искалечена?!
— Я стар, как мумия фараона, — прохрипел он задавленно. — Мне скоро двести лет. И я, наверное, не перевалю на третий круг. Да и сил уже нет… А ты — лови его.
— Проще было бы спросить в лоб. И я бы не стал скрывать. К чему мне это?.. Так вот, о прямодушии. Когда я излагал Вилге и Биссонету свою гипотезу о ситуации на Уэркаф, мне в голову пришла еще одна мысль. И она была изречена. Биссонет, помнится, осмеял меня. Вилга промолчал и, возможно, не запамятовал сказанного.
Кратов лежал в постели, слушал музыку и глядел в потолок. По потолку, будто по туго натянутому белому полотну, бежал паучок. Старинная примета: теперь жди новостей… Кратов ничего не ждал: ни новостей, ни экстренных вызовов. Недаром он укрылся в Садовом Поясе, исчез для всего мира, словно растворился среди этого покоя и тишины. «На своей постели, в своей комнате, в своем доме, — мысленно произнес он, как заклинание, и попытался проникнуть в самую глубину этих понятий. — Кстати, на своей планете».