— Ксенофагией, — поправил Хаим. — Сиречь чужеедством.
Поначалу он не уловил никаких новых подробностей. Потом ему померещилось слабое струение воздуха в щелях между камней. Будто бы там, в тени, расправлено тончайшее, почти паутинное полотно, по которому изредка пробегают легкие волны. На миг отчетливо проступили очертания человеческой фигуры — и снова растворились в этом неясном трепетании…
— Козерог, — повторяет он убежденно. — Жвачное парнокопытное. Минимум мозгов, максимум рогов. Совсем одичал. Хвала мне, у меня глаз на таких наметан, да и высота для гравитра оказалась небольшой. Иначе пришлось бы выгребать тебя из этого колодца. Словно кучу помета.
Кратов с некоторым изумлением пожал его удлиненную хрупкую ладонь.
— Странно. Почему же ты не двинулась по его стопам?
— Идя наверх, я могу достичь дневного света.