— Тебе мало достается от Варданова? — сдержанно изумился картограф.
Неслышно возникший рядом Аафемт в жреческом облачении нечленораздельно каркнул.
К вечеру, когда сошла за горизонт печальная луна странного мира, Джед Торонуолу вырастил из эмбрионов сорок восемь зондов.
— Продолжим, — сказал Резник деловито. — В нашем с вами грядущем создалась такая ситуация, когда накопленные пангалактической культурой силы некуда более приложить. Все физические законы познаны и приспособлены ко всеобщему благу. Все газопылевые туманности скатаны в планетезимали, утрамбованы и даже заселены. Шаровые скопления где надо рассеяны, а где надо устроены. Астрархи маются бездельем, учиняя фейерверки из протоматерии Ядра Галактики на забаву желающим. Тектоны поголовно ударились в сочинительство мемуаров под общим названием «У истоков Братства». Гордо выпрямленный гуманоид и пространственно-дискретный плазмоид общаются на одном языке, как если бы родились от одной мамы или по меньшей мере вместе воспитывались.
— Это вопрос! Как мы сейчас понимаем, Аафемт не в состоянии создать такой прибор. Пределом их квалификации является строительство дольменов и могильников. Мерцальникам сигнал-пульсатор вообще ни к чему — у них от него изжога и несварение.
— Людям-два, допустим, от этих анафем ни холодно ни жарко. Они есть и, по-видимому, будут. Другое дело мы. Большой Дитрих полагает, что скрытые потенции человека как биологического вида еще не реализованы. Что нет нужды искусственно моделировать новые свойства, когда существующие не раскрылись до конца. Телепатией до сих пор владеют единицы. Хорошо, что хотя бы эмоциональный фон мы худо-бедно научились читать. Телекинез для подавляющего большинства — тайна за семью печатями…