— Я русский, — подтвердил Костя. — Но мы говорим так о горшке. Обычном, из глины.
— Должно быть, тебе, Сергей, было бы приятнее, если бы Костя сутками бездельничал, у всех путался под ногами и от скуки пакостил по мелочам, сказал Фрост. — Как Никитин на Серой Хризантеме. Помнишь Михаила Фомича Никитина?
— А хочешь в Ущелье Звигов? — предложил он. — Проведать старичков?
Над дальними сеифами кружили пчелы. Несколько огромных красных пчел, отливающих на солнце кованой медью. Кружили, словно не решались приблизиться.
Сигнал еще звучал, но паузы становились все продолжительнее, безысходнее.
— Ну вот, опять я просплю все на свете… — ворчал юнец.