Но зверь даже не остановился. Только досадливо мотнул мордой и добавил прыти.
— Будь счастлив, брат-плоддер, — сказал он, высоко поднимая свой стакан.
— Ты чересчур добр ко мне, учитель. Я совершал много ошибок. Гораздо больше, чем следовало бы.
В коридоре его поджидал Ертаулов. Он уже сменил летную форму на ядовито-желтый рабочий комбинезон.
— Прямо не верится, — наконец выдавил Костя.
— Надо мной довлеет страшное заклятие. Меня не может полюбить ни одна женщина — если, конечно, она мечтает найти в этом счастье. И я умру в одиночестве.