В местный ресторан «У Змееносца» со всеми Кратов, однако, не пошел. Он уединился в бытовом отсеке миди-трампа, запустил пищеблок и там, в привычной тишине, тесноте и полумраке, соорудил себе обыкновенную для них с Грантом трапезу: зелень, мясо и сок молодого винограда.
Пазур крутнулся в кресле и оказался спиной к спутникам. Ссутулившись, он застыл в таком положении, будто вмиг отключился от обсуждения.
Кратов прижался щекой к шершавому и теплому пластику двери и застыл. «Это она, — подумал он обреченно. — Ждет, когда я открою. Только бы не постучала. Меня здесь нет! Я ушел, слышишь? И ты уходи! Господи, сделай так, чтобы она ушла!»
Марси сомнамбулической походкой, изредка оглядываясь и спотыкаясь, покорно пошла к стоянке.
— Иду, мама! — крикнул он, спрыгивая из кабины на землю.
— Возможно. Но вообще-то это генетика. Так вот, поймал я его, утрамбовал, ленточкой с бантиком перевязал, всех друзей обтрезвонил. Ну, говорят они мне, ты, Степан, голова. Ты, говорят, нам целый месяц выгадал. Как начали меня хором славить! Выглянул я в окно — люди куда-то спешат, серьезные, скучные, никому и дела нет до моего гиперфактора. Нет, думаю, так просто вы не уйдете. Сейчас вы у меня, голубчики, развеселитесь!.. Он потыкал пальцем заметно увеличившееся в размерах яйцо, из которого, по-видимому, должен был произрасти новый мяч. — Так ты не ответил на мой вопрос.