— Забыли упомянуть, что вы еще и ядовиты, — хмыкнул Кратов. — Поэтому можете быть спокойны: на вас у меня иммунитет отсутствует. А трапеза вышла бы прелюбопытная. Едок и блюдо находятся в равных условиях. Здоровая состязательность за право не быть съеденным… А еще вы забыли, что я обещал вас отсюда вытащить.
— Это я виноват, — сказал Кратов. — Нельзя было отпускать его от себя.
Негромко переговариваясь, они брели по бесконечной анфиладе. Поравнявшись с очередным скоплением контрфорсов и не найдя там обугленных костей неудачливого предшественника — одного из немногих запомнившихся ориентиров, они даже не были удивлены или раздосадованы. Расположившись прямо на полу, пренебрегая слабыми уколами в седалища, исходившими от сиявших медицинской чистотой плит, прикончили последнюю «краюху»: большой брикет ноздреватого кукурузного хлеба с витаминными добавками и пол-тубы выдохшегося теплого тоника. Биссонет стряхнул крошки с колен — те, не коснувшись пола, закружились, поплыли — и с любопытством проводил их глазами.
— Дельфин не рыба! — с обидой возразил планерист.
— Еще бы, — сказал Дилайт. — Коллега Кратов предполагает, что Серебряные Змеи не могли идентифицировать в нем представителя той же расы, что и мы.
— Прогнозы обычные. К тому же, установленный срок ожидания не истек.