«У нее были рыжие волосы, целое облако теплого огня. И нос в веснушках. И лукавые зеленые глаза. Она все время посмеивалась надо мной. Она была умнее и лучше меня. А я любил ее как сумасшедший и думал, что чем страшнее разрисую опасности, стерегущие меня в Галактике, чем большим героем покажусь ей, тем сильнее она полюбит меня. Вот дурень-то… Ей были безразличны эти дутые опасности и мои ненаступившие подвиги. Не этого она ждала от меня, не это во мне искала. Но что же тогда? Быть может, сейчас, на пятом десятке, я знаю, чего ждут от нас женщины? Как бы не так… Ну кому интересна моя память об этом?!»
— Ты не пионер, — сказала Рашида. — В Галактике давно уже играют в аэрополо.
— Ну почему же, — через силу выдавил Кратов. — Обезьянка была хороша.
— И я совершил преступление перед твоим народом, — прервал его Раамм. — Вторая причина заключается в том, что ты говоришь от имени этой планеты в Галактическом Братстве.
— Знающий знает, — ответил Аафемт и сел где стоял, подоткнув под себя полы серой хламиды. И в его словах снова слышалось не менее двух смыслов.