— Когда же? — ревниво осведомился Астахов, до этого момента развлекавшийся фокусами с камешками. — При мне говорили что угодно, только не такое. И что-де человек не дорос, и что-де мы пойдем другим путем, сиречь своим особенным, но про скуку впервые. Мы с Пашкой, может, всю ночь…
— И то, — согласился старец, оправившись от внезапного приступа веселья. — Что у него за шрамы на груди?
— Уж это ни в какие ворота, — проворчал Костя.
— Жду тебя, сынок, — проскрипел он. — Удели мне немного времени.
— Да вы никак уснули! — возмущенно сказал Биссонет. — Вас едва стенами не сжевало!
— Это мы, — сказал он торжественно. — Какими мы становимся после утраты телесной оболочки. Наше имаго.