Внезапно снаружи раздался характерный вой.
– Хомо, ты глуп. – Один из ц’остов резко удлинил руку, слегка коснулся старика. Грудь обожгло. Перед глазами вспыхнул багрянец боли, Иннокентий мешковато осел на пол.
Холод шел изнутри, растекался по вялым мышцам потливой, несогревающей дрожью, мысли кружили хороводом, по кругу, от вопроса к вопросу, без надежды на ответ.
– Подорви трос! – сдавленно просипел он, откатился к стене, зашелся в кашле.
– Просто по имени, Глеб, мы же договорились. – Русанов сел в кресло напротив, заказал себе кофе, вопросительно взглянул на Полынина. – Присоединишься?
– Откуда такая уверенность? – Полынин продолжал спуск, двигаясь по гребню осыпи обломков.