— И так ему висеть здесь до Судного дня, когда Иисус, как глава Небесного Суда, призовет всех, дабы определить, кто как жил и что кому теперь причитается.
С ним несколько рыцарей, на их лицах удивление просто безмерное, а на меня смотрят, словно не верят, что это я и есть.
— Дорогой сэр Мансфельд, эффективность королевства проявляется лучше всего, когда вся власть сосредоточена в руках одного человека. Уверен, вам и дальше многое покажется знакомым и… близким.
По бокам его ближайшие советники, я с ними уже имел дело: справа — герцог Боэмунд Фонтенийский, слева — герцог Алан де Сен-Валери, надменные, высокомерные, не слишком умные, но верные и преданные королю даже в изгнании, в то время как, например, Фридрих Рюккерт, самый приближенный Кейдана, влиятельнейший лорд, ныне входит в мой Совет Лордов, тем самым сохранив и роскошный особняк в Геннегау, и замок в землях Алых Маков.
— Самый опасный человек, — определил я. — Все великие войны начинаются именно с тихих келий.