— Мне казалось, — сказала она печально, — в таких местах никогда не бывает горя.
Пегие волосы все так же прикрывают пухлые щеки и мелкий подбородок, глаза смотрят с презрением и неприязнью, нет даже ненависти, как раньше, а именно брезгливое презрение, словно это он все это время поднимался, а я падал.
— Они неуязвимы, — повторил я. — Там на входе ваш сенешаль попытался их остановить…
— Ну, сперва выберем, — объяснил я, — удобное для обоих место и время. Понимаешь, мое мужское достоинство… настоящее мужское, бунтует против того, чтобы женщины нами руководили и сами выбирали единолично, как, когда, почему и на каких условиях. Я хоть и консорт, но я им тут наконсортю!
— Не сердись, — сказал я миролюбиво, — я все понимаю. Это первый такой?
Она смотрела нам вслед, пока мы выезжали из села, а из-за сарая, как мне показалось, выглядывает опасливо ее малолетний дракон.