— Любое преимущество вызывает неприязнь, — пояснил я так же легко и почесал ей обнаженный верх спины, хотя леди вроде бы не чешутся, но мы же свои, нам можно. — Вот ты спокойно смотришь на женщин, которые сильно уступают тебе по красоте и блеску, но насторожено присматриваешься к тем, кто близок к твоему уровню.
— Так нельзя говорить о Священном Дереве!
Она не шелохнулась, губы даже не дрогнули, но каким-то образом я ощутил, что ей понравилось, и даже как бы ответила, хотя я по чисто мужской толстокожести не ощутил.
— Что? — переспросила она, поняла, что я имею в виду, покачала головой. — Нет, ваше высочество, а то привыкну и ляпну при всех… Надеюсь, милую Гельвецию сумеют избавить от вселившегося в нее демона.
Я вообще-то целиком за независимость и невмешательство, но только если независимость ради какой-то благородной цели. Однако если независимость ради самой независимости, то это не весьма достойно, а если независимость от более высокой культуры, уровня жизни, грамотности и богатства, то такую независимость не только можно, но и нужно упразднить без всякой жалости к патриотам и бледным мальчикам с горящими взорами.
— Нам тоже здесь не стоит оставаться, как овцам на бойне.