Я не шевелился, давая им время наобниматься, а когда наконец отодвинулись друг от друга, скромно подошел, опустив голову.
Она остановилась передо мной, рослая в отличие от Дюймовочки Розамунды, надменно-величественная, с горящим от гнева лицом, но в ярких глазах вижу настоящий страх, что со мной что-то может случиться, а у сильных людей гнев — это пламя, а не огонек свечи, а беспокойство за кого-то — ураган, что сметает препятствия.
— Простите, ваше высочество, но мне показалось, здесь что-то упало…
— Вы уж, — произнесла она холодно, — старайтесь очищать ее от шелухи… хотя бы первые двадцать слоев.
Я затаил дыхание, гипнотизер из меня никакой, насмотрелся всякой хрени, как эти ловкие ребята заставляют смотреть на что-нить блестящее и вводят в транс, но так поддаются только люди с самой слабой психикой.
Острая боль пронзила левое плечо с такой силой, что моя пасть сама по себе закричала противно и визгливо. Крыло повисло, меня понесло в сторону, я не удержался на восходящей струе теплого воздуха, соскользнул, перекувыркнулся, и мир замелькал перед глазами.