Клемент приблизился на деревянных ногах, лицо потрясенное, Ричэль в самом деле почти не отличить от ее сестры Изаэль, при виде которой Клемент тогда так схватился за сердце.
Он вздохнул, на лице попеременно вспыхивали то радость, то выражение крайней озабоченности.
Слой льда стал вроде бы еще толще, я завис в нем, чувствуя, как нечем дышать, в комнате уже почти ничего не видно, только мелькают смутные тени, а грудь, пытаясь расшириться и захватить пастью воздуха, упирается в ледяную стену…
— Заодно и отдохнете вволю, — сказал я великодушно. — Минут пять вам хватит?.. А обстоятельный доклад о всяких неприятностях и о том, что вам мешает танцевать, выслушаю позже.
Избы в этой деревне, как я приметил, одна переходит в другую, что значит — взрослые дети, женившись, не отделяются, а все так же живут с родителями, одной огромной семьей. Из-за чего у них все такое крепкое и добротное: могучие кони, породистые коровы, целые стада гусей и уток, козы, овцы, а овины и риги выстроены тоже не кое-как. Даже простенькие амбары сложены из хорошего крепкого дерева, что простоит века. Там за дверями хранится все крестьянское добро: конская сбруя, хомуты, овчинные полушубки, рулоны отбеленного холста на продажу и грубая мешковина для себя…
— Первый раз всегда кажется длиннее, — утешил он. — Зато обратно, уверен, покажется совсем короткой.