— Очень. Это же нечто новое… и поучаствовать в таком — великая честь и счастье для любого военачальника.
— А можно, я останусь? Мне так хочется стоять перед вами на коленях!
Я наблюдал со смотровой площадки башни, как в город прибыла группа из Ундерлендов. Герцог Ульрих здесь давно, из его владений прибыла только Иля, его супруга, но с нею такой цветник фрейлин, что наши орлы сразу воспрянули и расправили перья.
Вот прямо сейчас едем мимо толстой колонны с обломанной вершинкой, там статуя сидящей в позе глубокой задумчивости обнаженной женщины с огромными крыльями за спиной. Не летучемышьими, не птичьими, а из тончайшей серой как бы ткани, натянутой на красиво изогнутые острые углы, выступающие выпукло грубо и зримо.
После его ухода я разложил бумаги с наметками, что надо сделать в первую очередь, что во вторую, ибо негоже ставить телегу впереди лошади. Некоторое время двигал их по столу, чтобы получалась хоть какая-то последовательность из этой спешки и сумбура, и когда начал нарастать холодок тревоги, я некоторое время отмахивался, как от назойливой мухи: что может грозить в королевском дворце в Геннегау, где с той стороны двери двое слуг и трое телохранителей, да еще у входа на лестницу остановят и спросят: куды прешь?
— А почему не попробовать? — возразила она. — Они там примут меры, но и мы, зная, что они приняли меры, тоже можем приготовиться еще лучше!