Черт, мне бы только добраться до потрохов беспилотника… Вот оно ― летающее решение проблемы расстояний. Несколько часов ― и здравствуй, Реджистанс. Посадка… если что, можно приводниться на мелководье. На самодельном дельтаплане улетел, а тут такая машина!
— Хорошо, Олег. Я понимаю важность предстоящей беседы.
Владеет собой, надо отдать должное. Нюансы вазомоторики почти незаметны. Взгляд Олега задерживается на моей правой руке. Щелкает взводимый курок. Кибовец каменеет.
Одежда пошла на просушку, хозяйственная мелочевка и напитки — в нычку строительной кучи (могут нагрянуть бандюки, да и вообще — замков нет), мыть приятно пахнущие кремом руки и откушать, что Бог послал.
— Беру шныря Теха под себя! Его просьбы, связанные с ремонтом, в законе. Лом, эти часы на видное место в барак законников.
Улыбка на лице напарника выражала полное удовлетворение. Солнышко греет, в животе не пусто, в сон клонит. Правильно, послеобеденный отдых прописан больным для ускорения выздоровления. От сна нас оторвал странный звук. Мелодичный перелив, вроде как птица или… Часы! Бегу доставать. Дисплей контрастно показывает «PM 2:37», внизу строка календаря. Сегодня пятое августа 1992 года, среда. Обалдеть. Жму кнопки. Секундомер, будильник, подсветка. А это? Цифры пригасли, опять мелодичный перелив (восхищение на лице напарника), всё показывает. Ага, пропадает мелким шрифтом надпись «коррекция». То-то мне часть схемы на приёмный контур похожей показалась. Не слабо — автоматическая радиокоррекция по сигналу станции. Значит, дата и время реальные. Отключаем полностью звуки, возвращаем к калькулятору на дозарядку. Мда, здорово, аж спать перехотелось. Надо поработать — берем палку-цапалку, шпатель, мажем руки кремом (ночной питательный для лица), надеваем резиновые перчатки, и вперед — к офисным залежам.