Синдбад заартачился лишь на лестнице, ведущей в грузовой трюм. Он упирался, мяукал, не желая идти туда.
— Подарки приняты, — ответил он полагавшейся по этикету фразой. — И никто не может пожелать мне большей удачи. Плакальщики Черных Ветров знают это.
Однако вскоре с помпой явился вестник от саларийцев, молодой воин в блестящем и разорванном платье, клочья которого свисали с его плеч в знак траура. В одной руке он держал погасший факел, в другой — обнаженный нож-коготь, лезвие которого сверкало в лучах яркого солнца. За ним следовала группа слуг в разорванных плащах и с обнаженными ножами.
Что касается Синдбада, то тот занял каюту Дэйна и отказывался покидать ее, защищаясь зубами и когтями, когда Дэйн попытался перенести его в каюту Ван Райка и поместить в его собственный гамак. После этого помощник суперкарго не пытался выселить кота — было приятно видеть толстое серое туловище, свернувшееся на койке, которую ему так мало теперь приходилось использовать.
— Мы здесь далеко от центра, — напомнил он.
— Я понимаю, как это выглядит с вашей точки зрения, сэр. Мы похитили вас и силой заставили лететь, но мы не можем заставить вас говорить, если вы откажетесь.