Откуда-то сверху на черно-белые плитки пола падал единственный луч солнечного света, точно попадая на черную линию, так много лет назад нарисованную Энтони и Уильямом де Люсами, дабы разделить Букшоу на два вооруженных лагеря.
Взрослые сплетничали и тихо смеялись в стороне.
Теперь пришло время потрудиться. Раз за разом я ходила вниз и вверх по лестнице, перемещаясь между лабораторией и крышей, таская горшок за горшком, пока наконец приспособления для фейерверка не были расставлены вокруг дымоходов, как незажженные свечи в многоярусном торте.
— Малыш скоро родится, — сказал он. — В январе?
— Дай я тебя рассмотрю, — она схватила меня за плечи и откинула голову. — Ты выросла… появился легкий румянец на щеках.
— Доброе утро! — жизнерадостно сказала я, потирая глаза и изображая деревенскую простофилю. Если бы у меня было время, я бы покрасила один из передних зубов в черный цвет растертым углем.