Но времени на размышления не оставалось. Я пропустила завершающие слова отца. Теперь в центре внимания оказался Вэл Лампман, трагическая фигура, цепляющаяся за осветительное оборудование ужасно побелевшими костяшками пальцев, как будто он удерживал себя, чтобы не свалиться на пол.
— Вытяни ноги, — сказала я ему, — пока я соберусь с мыслями.
Впечатляющая в роли сыщика и очаровательная в качестве безумного ученого, Флавия располагает к себе — маленькая девочка, приучившаяся сама себя развлекать в большом пустынном доме.
— Мне лучше вернуться, — сказал Дитер, осушая чашку до дна.
— Да, сэр, да, сэр, три полные сумки, сэр, — улыбнулся Доггер.
Превосходная химическая лаборатория, построенная отцом моего двоюродного дедушки Тарквина, или Тара, де Люса для сына, стояла забытая и заброшенная, пока я не обнаружила ее сокровища и не присвоила их. Благодаря тщательным и детальным записным книжкам дядюшки Тара и дикой страсти к химии, с которой я, должно быть, родилась, мне удалось приобрести неплохие навыки в перестановке того, что я любила именовать кирпичиками вселенной.