Заберусь-ка я в постель с дневником и карандашом. Пока не наступит время отправляться на крышу, сосредоточусь на убийстве.
Временами старый добрый стрихнин — именно то, что надо.
К этому моменту мое сердце стучало, как двигатель гоночной машины, и я обнаружила, что задыхаюсь.
Я бросила взгляд сквозь балюстраду как раз вовремя, чтобы увидеть, как они соприкасаются кончиками пальцев — словно Бог и Адам на потолке Сикстинской капеллы, если не считать, что из-за их одежды сверху казалось, что это большой бизон встречается с маленькой юлой.
Я сразу же поняла, что великая актриса не может быть более великой, чем когда играет в собственной жизни.
— Ну давай, Фели! Я это устроила. Если тебе заплатят, я хочу половину.