Отец взлетел из кресла, как на пружине. В мгновение ока он оказался на другом конце комнаты, и чулки, выхваченные из рук Фели, повисли на его запястьях, словно гадюки.
Только Дитер оказался достаточно разумным, подумала я, чтобы уклониться от ладана и мирры.
— Вы имеете в виду, что ничего не слышали?
Трудно описать, что я почувствовала в тот момент. Полагаю, смесь глубокого счастья и сокрушительной печали. Я поняла, откуда счастье; откуда печаль — нет.
— Мне все равно, — сказала я в надежде на некоторую долю сочувствия и, возможно, на аванс в виде рождественского пудинга — одного из немногих блюд, которые она готовила удовлетворительно.
Я услышала звук их шагов, поднимающихся по лестнице. Подожду еще пару секунд, подумала я, просто чтобы увериться, что они ушли.