Несколько искусственных деревьев стояли там и сям в горшках, ловко замаскированных и прикрытых маленькими скамеечками для вящего эффекта. Все было сделано так хорошо, что я почти чувствовала тепло итальянского солнца.
Не глядя ни направо, ни налево, Филлис Уиверн прошествовала — для этого нет другого слова: она выглядела, будто идет в торжественной обстановке по центральному проходу Вестминстерского аббатства — она прошествовала по вестибюлю к подножию западной лестницы, поднялась на пролет, продолжая придерживать юбку рукой, и встала в позу у ограды импровизированного балкона спальни.
— Что это значит? — спросила она, поднимая взгляд на Дитера.
Даффи знала все строки наизусть, как будто тысячу и одну ночь на сцене в Вест-Энде она произносила их перед восхищенной публикой. Неужели это прекрасное создание — моя мышка-сестрица?
Тетушка Фелисити бросила на меня недовольный взгляд, как будто я выболтала секрет.
— Простите меня! — выпалила я. — Я не хотела… Антигона… ваша жена…