Я носилась взад-вперед по длинной галерее, и серебряные лезвия моих коньков издавали печальный скрип, как будто нож мясника энергично точили о камень. Под поверхностью льда был четко виден затейливый узор паркета, хотя цвета несколько потускнели из-за дифракции.
Тихо прикрыв за собой дверь спальни, я пошла обратно по дому — снова на цыпочках через вестибюль — к маленькой комнатке Доггера наверху кухонной лестницы.
Чтобы произвести синие вспышки, я смешала шесть частей нитрата калия, две части серы и одну трисульфида сурьмы.
Она не заметила, что у окна стоит Филлис Уиверн, и попыталась схватить меня.
— К вопросу о попугаях, — заметила она. — До твоего рождения у Харриет был миленький попугайчик — хорошенькая птичка, жако по имени Синдбад. Прекрасно его помню. Он умел спрягать по-латыни глагол «любить» и пел строки из «Лорелеи».
Я медленно подошла к креслу в коридоре и села. Мысли били через край.