Рядом с ней, сильно нахмурившись, спал викарий.
— То, что я расскажу, нельзя повторять. Никогда. Даже мне.
Помимо затененной голубой ленты, являвшей собой пропаханную тропинку, изгибающуюся на север, все подходы к Букшоу представляли единое обширное пространство нетронутого снега.
— Ты праздновал Рождество в Германии? — спросила я у Дитера. — Имею в виду до войны?
Я постаралась не думать — не думать, — но тщетно.
Я начала осмотр снизу вверх. Подняла подол ее тяжелой шерстяной юбки и сразу же заметила, что ее лодыжки опухли и раздулись над тяжелыми черными грубыми ботинками.