Наступил рассвет. От уличных глашатаев иноземцы узнали о том, что император выиграл битву за Верна-Юль, и их надежды не оправдались. Моя провокация удалась, и у графа Уркварта Ройхо появился законный повод для захвата вражеских опорных пунктов, что эльфийского, что их союзников манкари. И о чем думали сейчас заокеанские гости, догадаться несложно. Наверняка, они искали выход из сложившейся ситуации, готовились к обороне или сдаче в плен, и раз за разом посылали в эфир шифровки «Юстас-Алексу». Наемные маги и ламия фиксировали неоднократные попытки использовать мощные амулеты связи, а за воротами дипломатической миссии и в больше похожем на форт, чем на финансовое учреждение, здании банка шло постоянное движение. Какое? Не знаю.
— Цемент слабый. Рядом море, на стройке постоянная сырость и высокая влажность, а через месяц-другой шторма начнутся.
Освещенное сотнями магических светильников огромное куполообразное здание из белого мрамора и серого гранита, с двумя большими балконами над площадью, приковывало взгляд офицера и ему казалось, что храм живой. И это не он разглядывает его, а бездушный камень, в котором обитает некое существо, может быть частичка души нового бога, рассматривает людей на площади и определяет жизненный путь каждого из них.
— Но, господин граф, — Альера тоже был сугубо официален, — вы сами приказали не тиранить горожан и крестьян.
Сказав это, я направился к манкари, которых уже окружили со всех сторон и потрошили на наличие боевых артефактов и колюще-режущих предметов. При краснокожих ничего подобного не обнаружилось. И я подозвал к себе банкиров, которые вчера находились у меня в тронном зале, а сегодня стояли впереди своих людей, и держали в руках папки, наверняка, с финансовой отчетностью.