Вечерами он стал бродить по энциклопедиям, по самым знаменитым музеям мира, по городам, в которых не суждено побывать. Ему нравилось отыскивать статейки на литературные темы, проглядывать рейтинги книжных новинок. Иногда он залезал в чаты, читал диалоги разных пользователей, но сам никогда в них не участвовал.
– Спасибо, Алла Геннадьевна. Я в порядке. – Ему даже удалось улыбнуться.
– Ты спать собираешься? – Саня возник на пороге, сердитый, бледный, в своем заношенном халате и рваных шлепанцах.
– Да, да, конечно. – Оля открыла холодильник, нашла остатки колбасы, положила кошке. – Кирилл Петрович, это все-таки он. Хорошо, что вы взяли тексты и кассету. Вы сравните и сами увидите.
Кто-то взрослый заботился о них, следил за их здоровьем и внешностью. Но не счел нужным заявить об их исчезновении, откликнуться, когда по всей стране, через прессу и телевидение, искали кого-то, кто мог бы их опознать.
Соловьев передал трубку Антону. Он не мог говорить. Он допрашивал учителя Родецкого, и ему не хотелось, чтобы майор Завидов брал инициативу в свои руки.