— Муж и жена, у которых любовное гнездышко за двести долларов в сутки да еще и в нескольких километрах от дома, где они живут? Не слишком ли это сложно?
— Мы можем отпустить ее, — сказал он наконец.
Потом они вместе ждали лифта. Цифры на красном табло над дверью лифта наконец начали обратный отсчет.
— Маэ чий. Это значит «монахиня». Монахини в Таиланде бреют себе головы. Но будь на мне белое одеяние, ко мне отнеслись бы более почтительно, — засмеялась она.
— Последний звонок был зарегистрирован в семнадцать пятьдесят пять, — заявил Нхо. — Иными словами, приехав в мотель, он никому не звонил.
Он выбрался на улицу. Ветер прекратился, стояла жара, удушающая жара. Дорогу перегородила машина, на асфальте виднелся тормозной след, дверь была распахнута, внутри отчаянно жестикулировал водитель. И указывал наверх. Харри побежал не оглядываясь. Он знал, что, если заметят, что он бежит, могут остановить. Завизжала резина. Он посмотрел туда, куда указывал водитель. Караван серых слоновьих силуэтов вздымался над ним к звездному небу. Мозг перескакивал с мысли на мысль, словно испорченное радио в машине, и одинокий трубный глас заполнил собой ночь. До краев. Харри ощутил, как порывом ветра от гудящего трейлера с него чуть не сорвало рубашку. Он едва не угодил под его колеса.