— В другие посольства. На встречи. В гости к норвежцам.
Едва Харри вышел из подъезда, как на него набросился холод, так неожиданно, что он захлебнулся ледяным ветром. И подняв глаза к рдеющему небу над крышами домов, открыл рот и выдохнул вкус желчи и «колгейта».
Он рассказывал о ней как о жертве почти спокойно.
— Гораздо больше, чем ты думаешь, — перевела ему Крамли.
— «Национальный театр», — объявил по громкоговорителю гнусавый, сонный голос, прежде чем двери открылись, и Дагфинн Торхус шагнул из трамвая в промозглое, холодное зимнее предрассветное утро. Мороз щипал свежевыбритые щеки, и в тусклом неоновом свете белел выдыхаемый пар.
— И выигрывает тот, кто нарушает правила дольше всех?