– Быстрее! – крикнула нам подруга, отскакивая от растекающейся лужи. – Торкат, готовься. Простая пуля если их и не убьет, так на пару секунд остановит. Клер, готовься поджигать! Уж на пару язычков огня-то твоего дара хватит?
– Нигде, кроме как здесь, они и не растут, – пожала плечами мать. – Не знаю, зачем Древние их вывели, но они у нас по всему дну лежат. Медленно увеличиваясь с каждым веком. В итоге некоторые вымахивают до умопомрачительных размеров целого дома и даже иногда становятся основанием нового острова. Жемчужницами их назвали из-за способности, подобно морским устрицам, обволакивать какой-то гадостью попавший на тело моллюска мусор. В результате получаются серые невзрачные капсулы, которые никому и в голову не приходит использовать как ювелирные украшения. И в одной такой твой прадед нашел тело. Тело гоблина-студента, у которого в сумке обнаружилась удовлетворительно сохранившаяся книга по магии трансформации. Во всяком случае, текст примерно с трети страниц он смог скопировать, а потом стал пытаться расшифровать. Рисунки и схемы, на которых наши сородичи превращались в неуязвимых монстров или наделяли животных новыми несвойственными им чертами, очень его впечатлили. Читать вот только он не умел. Но научился, украв какого-то миссионера. И вдвоем они обнаружили, что использованный алфавит никому из живущих ныне не известен. После этого учителя грамоты сварили и съели, а дед до самой смерти так ничего и не добился. Инициатива перешла к моей маме.
– Никогда! Никогда! – забушевал седобородый и даже бросил священнодействовать над котлом. – Никогда не говорите об этом отродье как о моем родственнике! Мой отец, старейшина клана Дербас, сам, слышите, сам изгнал Грема! И лишь по доброте своей не вернул в казну то, что скопил мой несчастный сумасшедший дядя! Но ничего, теперь это будет исправлено. Папа как раз юристом работает, он, наверное, уже смог вернуть принадлежащее нашей семье по праву.
Дохромав до кафедры из обработанного куска диабаза, Нифин положил на нее трость и тяжело оперся на мертвенно холодный камень.
Особенно страха. Ведь эта липкая гадость ужа начала оплетать своими щупальцами окружающее. Если честно, то в заполненном беспросветным отчаянием холоде тюрьмы и в полушаге от шевелящейся стены мертвецов страха было меньше, чем от то появляющихся, то скрывающихся в подлеске небольших сливающихся с зеленью фигурок. Странно. И необъяснимо.
Впрочем, ответ на мой вопрос таращился поверх эльфийки на меня, такую красивую, и на моего кавалера, пытающего выглянуть из-за моего плеча. Так как тонкий девичий плач с характерными пьяными подвываниями очень его заинтересовал. Сразу видно – профессионал, ведь утешение – это верный шаг к победе на тернистом пути осады девичьей твердыни.