– Никогда! Никогда! – забушевал седобородый и даже бросил священнодействовать над котлом. – Никогда не говорите об этом отродье как о моем родственнике! Мой отец, старейшина клана Дербас, сам, слышите, сам изгнал Грема! И лишь по доброте своей не вернул в казну то, что скопил мой несчастный сумасшедший дядя! Но ничего, теперь это будет исправлено. Папа как раз юристом работает, он, наверное, уже смог вернуть принадлежащее нашей семье по праву.
Дохромав до кафедры из обработанного куска диабаза, Нифин положил на нее трость и тяжело оперся на мертвенно холодный камень.
Особенно страха. Ведь эта липкая гадость ужа начала оплетать своими щупальцами окружающее. Если честно, то в заполненном беспросветным отчаянием холоде тюрьмы и в полушаге от шевелящейся стены мертвецов страха было меньше, чем от то появляющихся, то скрывающихся в подлеске небольших сливающихся с зеленью фигурок. Странно. И необъяснимо.
Впрочем, ответ на мой вопрос таращился поверх эльфийки на меня, такую красивую, и на моего кавалера, пытающего выглянуть из-за моего плеча. Так как тонкий девичий плач с характерными пьяными подвываниями очень его заинтересовал. Сразу видно – профессионал, ведь утешение – это верный шаг к победе на тернистом пути осады девичьей твердыни.
Быстрый взгляд на гнома выявил абсолютно здоровую коренастую бородатую тушку, чего-то делающую с големом, замаскированным под чемодан. Кровь с него не капала, и стонов не было. Наверное, хитрый подгорный житель хорошую кирасу под одежду надел, она его и спасла как минимум от серьезной раны. В принципе, имей я его выносливость, то же самое сделала бы.
– Откуда принесли и почему окровавленную? – Мой вопрос догнал его уже садящимся в кресло, волей-неволей пришлось устраиваться в соседнее. – Ничего такого не помню. А вообще, какой сегодня день, что-то у меня голова все еще как в тумане… и… я что, правда дампир?