— …если папа разрешит, — закончила Наташа.
Она молчала, и он испугался еще сильнее. Развернул ее к себе лицом, попытался заглянуть в глаза. Но она спрятала их, даже голову опустила. Он слегка встряхнул ее, почти в панике ощущая, что сделал что-то не так.
— Сама сначала не понимала, — не сразу ответила Наташа. — Это потом уже догадалась: ему было необходимо нормальное отношение, ну, такое ровное тепло. А бабка его прям в кипятке варила: то сплошные восторги, какой Кирчонок умный, то причитания, какой Кирчонок нервный. То нельзя, это нельзя… С тем дружи, на этого не смотри… Манерам светским его учила. А со мной он все время был рядом и все время спокойный, ничего такого не ожидал… Наташа глубоко вдохнула и задержала дыхание, стараясь справиться со слезами. — Лен, он мне сочувствовал! Он… он…
— Какой ты злопамятный! — сказала Наташа с упреком. — Не скажу. Я и тогда это не тебе сказала… То есть я не в себе была. Я убегаю — а меня преследуют… Вот такое состояние было.
…Волька-Мурка потянулась в кресле, бросила в их сторону взгляд и зарылась поглубже в плед. И глаза закрыла. Там все ту же радугу показывают, ничего нового. А вот на улице дождь пошел. В парке сейчас холодно и мокро.
Ксанка строптиво выдернула локоть, но пошла рядом. Любопытство было самой сильной чертой ее характера.