— Ты все-таки поешь… Сам понимаешь: с голоду и умереть недолго. А в субботу к бабушке поедем… Договорились?
— Уходите. Не смейте больше торговать. Никогда.
А теперь наделал ошибок. Взял не тот тон. Надо было лаской, как всегда. А его воротит. Наташа — после Ники! Как касторка после шоколада.
Но в один прекрасный день ему стало наплевать на то, как будет зол Примаков. Она приснилась ему. Она шла впереди. Он пытался догнать ее, кричал, чтобы остановилась. Потому что знал, что впереди то ли топь, то ли зыбучие пески — что-то страшное. Но догнать не мог. А его криков она не слышала. Он проснулся в холодной испарине и утром позвонил в родное отделение.
Он смотрел в окно, одновременно прихлебывая из широкого стакана кефир. Редкий ей муж достался — не пивком рабочий день завершает, а кефирчиком.
Первую неделю наслаждался тем, что все вокруг незнакомые, и он не обязан ни с кем знакомиться. Поселили его в коттедже на одного человека. С соседями в столовой он вежливо здоровался — и только. Оказывается, он страшно устал от бесконечных знакомств, разговоров, общения не только по работе, но даже с друзьями. Но куда от общения уйти журналисту? Только в отпуск. Ему очень нравился этот отпуск, это спокойное одиночество, возможность спрятаться от людей.