— Ты что, с ума сошла? Чего ты хорошего человека хотела послать?
А Кирилл часто температурил, метался и бредил по ночам. Днем же был непривычно тих и послушен. И неуверенно поглядывал на Артура и Наташу.
Немудрено, что у Кирки нервы, как струны на старой балалайке.
— Не знаю, Лен. Он… он вел себя очень странно…
— Запомню. Пойдем, покажу, где что, — обреченно буркнул Артур и глянул на часы. — Ого! Тридцать пять второго. Давай-ка в темпе.
Она просыпалась утром, и ее тошнило. А она радовалась этому. Радовалась тому, что иногда кружится голова. Радовалась распирающей боли в груди.