– Здесь все знают кто она такая, – ответил он на мой невысказанный вопрос. – Поэтому ей позволили присутствовать.
Дворецкий несколько секунд колебался. Потом вырвал у меня сверток, который я сунул сквозь решетку ворот и зашагал к дому. Я остался под дождем. Но мое настроение от этого не упало. Я не сомневался, что как только Хегор увидит те самые пеленки, в которых он оставил Рона, то прикажет немедленно привести меня к нему. А если он забыл о том, как они выглядят, то к пеленкам прилагалась моя записка, в которой я сообщал, кто мне их передал. Посторонний человек вряд ли понял бы мою записку, но Хегор понять должен был.
– Ему надо поручить офицерам навести прядок, а не самому метаться. И надо срочно отвести назад те отряды, которые только путаются в ногах у пехоты! Конница здесь совершенна лишняя!
Перехватив насмешливый взгляд Герхардта, адресованный Ауредию, я понял, кто на самом деле велел.
– Слушай, ты не писала мне никаких записок? – Я уже знал ответ и хотел только убедиться.
– Не знаю. Я никогда с таким не сталкивался.