— Страшный сон у меня будет всю оставшуюся жизнь, если я отдам сына! Как ты не понимаешь? У тебя же была мама!
— Вроде вакансия не в рекламу требовалась, — осторожно заметил Трейси.
И этого урода не спросишь, чего он на них вызверился.
«Знаю. Ты очень с ним сдружился, но этого духа я хочу подарить великому человеку».
«Еще я получила письмо от Молли. Ты помнишь Молли, правда? Она уехала на Альдебаран. Дорогой, она зовет нас к себе. Там сейчас хорошо — наших около полумиллиарда, и еще там изменили Конституцию, правительство взяло курс на отказ от расизма, так что люди могут получить вид на жительство, если найдут работу, а через три года — и гражданство. Молли пишет, что с работой проблем нет, сейчас очень модно иметь в штате человека. В правительстве и в парламенте у нас очень могущественное лобби…
Сойдя на остановке, Трейси тщательно обтер костюм носовым платком. Из платка вывернулась рассерженная мыслящая сороконожка, которая забралась в карман, чтобы не платить за проезд в автобусе, и по вине Трейси пропустила нужную улицу.