Тваребожец вздрогнул и так резко повернулся к обережнику, словно тот ткнул в него колючкой. Причем отравленной: зрачки мужчины тут же расползлись во всю радужку.
— Или вообще муху? — невозмутимо продолжил он.
— Он сам по стэна влэз, — расплылся в улыбке горец. — Я тол’ко окно открой и свистни.
— Хочется, — нахально подтвердил жрец и, отвернувшись от йера, начал взбираться по одной из тропок.
Порыв теплого ветра — и лужайка снова зазеленела. Брент опустил руку со щитом-петлей из плети, позволив ей свободно обвиснуть.
Когда парни вернулись назад, Брент уже раздувал угли. Точнее, абы как бросал сучья на пепелище, а те так резво обрастали рыжими лепестками, словно им помогали кузнечные мехи. На ЭрТара жрец еле глянул, обережнику и того не досталось.