Позавтракав, мы трое вышли на крыльцо. Многие рыцари уже седлали коней и выезжали через распахнутые ворота в сторону турнирного поля. Я снова посмотрел на небо.
Оба монаха смотрели на Пса с ужасом и непрерывно творили крестные знамения. Пес встал на задние лапы и, упершись передними в тощую грудь Кадфаэля, лизнул его в нос.
Он вспылил, завелся, но рука герцога опустилась на его плечо, я не слышал, что он сказал молодому рыцарю, однако тот увял, посмотрел на меня с нескрываемой злостью.
Наконец-то подбежал слуга, ухватил повод моего Зайчика. Зайчик посмотрел на меня, я кивнул, Зайчик пошел за слугой вовнутрь конюшни.
— Что с альбигойцами потом?.. — спросил в черном. — Похоже, их набирается больше, чем планировалось.
Похоже, на трибунах тоже так поняли. Даже леди Сесиль сперва метнула на меня ревнивый взгляд, но увидела, что разговариваю с Гендельсоном, что-то поняла по-своему, по-женски, и даже заулыбалась, что меня встревожило больше, чем ее скоротечное недовольство.