— А, — протянул я, — это другое дело. Просто наши вояки все делали открыто, а здешние демократы приловчились тайком и по ночам, а днем в церкви такие благочинные, такие правильные, мультикультурные, деткам говорят о нравственности и либеральных ценностях… тьфу, да что они так ко мне привязались?
Она не ответила, продолжала идти, глядя в землю и прижимая к животу мешок.
— Останешься со мной?.. Ваше высочество, мы собирались сегодня же вернуться домой…
Я продолжал читать внимательно, нет ли здесь мелкими буковками условия, что я должен выйти на балкон и сделать двойное сальто на булыжный двор далеко внизу, это же юридически обязывающий документ, если подпишу, то обязан выполнить.
— Победили бы, — заверил я. — Я лишь чуть сократил дорогу к победе.
Это было настолько похоже на «встань и иди!», что певец вздрогнул, вытянулся, посмотрел на меня вытаращенными глазами и не вышел, а его вынесло, словно сквозняком.