Ассита толкла длинным пестиком в ступе едкие травы. Я вошел быстрыми шагами, она обернулась, бледное лицо совсем страдальческое, глаза трагически расширены, в них блестят слезы.
— Через две недели, — сказал я. — Если дороги еще не подсохли, то через месяц. К сожалению, железная дорога пока не протянута даже через Армландию, а то бы отсюда и до Турнедо за несколько часов…
— Это все разговоры, — сказал он резче. — Давай решай сейчас.
— Сэр Жерар! — произнес я громко, не поднимая головы от бумаг.
— Мерзавцы, — сказал я сердито. — Пора обновить виселицу… И что еще обо мне сказали?
— Узнайте у гофмейстера. Или гофмейстерины.